Предисловие

С начала 90-х годов XX века в московской психолингвистической школе и ведущей научной школе “Русская языковая личность” начинает формироваться новая методологическая база для этнопсихолингвистических исследований: центральной проблемой становится исследование национально-культурной специфики языкового сознания индивидуума и этноса, а главной причиной непонимания при межкультурном общении признается различие национальных сознаний коммуникантов. Поиск новых путей исследования привел к формирования представлений о меж­культурном анализе онтологии национальных (этнических) сознаний, когда образы сознания ­одной национальной куль­туры анализируются в процессе контрастивного сопоставления с образами сознания другой культуры. В связи с этим возникла проблема ­формирования методики таких констрастивных сопоставлений, когда язык и культура рассматриваются как формы существования общественного сознания, которое бытует как “образ себя” (образ своего этноса) и “образ другого”.

Теоретической основой исследований служит обоснованное в психологии представление о том, что явления реальной действительности, воспринимаемые человеком в структуре деятельности и общения, отображаются в его сознании таким образом, что это отображение фиксирует причинные и пространственные связи явлений и эмоций, вызываемых восприятием этих явлений, и образ мира меняется от одной культуры к другой. Поскольку языковое сознание не может быть объектом анализа в момент протекания процессов, его реализующих, оно может быть исследовано только как продукт бывшей деятельности, или, иными словами, может стать объектом анализа только в своих превращенных, отчужденных от субъекта сознания формах (культурных предметах и квазипредметах). Поиск национально-культурной специ­фики языкового сознания задает статус самого сознания: оно рассматривается как средство познания чужой культуры в ее предметной, деятельностной и ментальной форме, а также как средство познания своей культуры. Онтологией исследования языкового сознания является межкультурное общение носителей разных культур, сопровождаемое неизбежными коммуникативными конфликтами (конфликтами неполного понимания) из-за недостаточной общности сознаний.

В рамках исследовательской программы “Сопоставительное исследование нацио­нального языкового сознания славян”, которая является естественным ­продолжением исследований, начатых в процессе создания “Ассоциативного тезауруса ­современного русского языка”, были проведены массовые ассоциативные эксперименты с носителями пяти славянских языков: белорусского, болгарского, русского, ­сербского*   и украинского. Возможность создания ассоциативного словаря любого языка основывается на психологическом представлении о связях единиц сознания в ­психике человека. В качестве единиц сознания могут фигурировать образы восприятия, представления, понятия, эмоции, чувства. Для построения ассоциативного словаря ­существенно, что получаемые в эксперименте ассоциации в ответах испытуемых обозначаются  словом.

Использование материалов ассоциативного словаря позволяет наметить новые пути в исследовании механизмов речевого воздействия и поведения, а также в изучении семантических законов в языке в целом, принципов соотношения семантики и синтаксиса в речи и языке, закономерностей социализации индивидуальных семантических изменений и установлении новых типовых ассоциативных связей. Более того, Славянский ассоциативный словарь вводит в научный оборот принципиально новый объект лингвистического, психолингвистического, этно- и социопсихологического анализа, который позволяет по-новому посмотреть на различия и сходства в образах мира славян и на проблему славянской общности.

С точки зрения психолингвистической технологии ассоциативный словарь возникает в результате анализа и обобщения материалов свободного ассоциативного эксперимента и содержит данные как о прямых (от стимула к реакции), так и об обратных (от реакции к стимулу) связях между словами, в обоих случаях сопровождаемых количественными показателями, которые позволяют судить о силе этих ­связей. Применение специальных компьютерных программ, предназначенных для исследования материалов ассоциативного словаря, позволяет выявить наиболее вероятные прямые и обратные связи между словами, а также установить силу такой связи и судить о близости значений слов, рассматриваемых как максимально близкие, если они связаны с одним и тем же набором слов и силы этих связей равны.

Основным инструментом построения любого ассоциативного словаря является широко используемая в психологии и психолингвистике методика  свободного ассоциативного эксперимента. С помощью этой методики можно судить об особенностях функционирования языкового сознания человека и способах построения речевого высказывания, обычно не осознаваемых носителями языка и не выявляемых другими способами исследования.

Первое преимущество изучения ассоциативных реакций заключается в соотнесенности с семантической структурой словарного состава языка (точнее, словарного запаса носителей языка). Свободный ассоциативный эксперимент дает возможность получить информацию относительно психологических эквивалентов “семантических полей” и вскрыть объективно существующие в психике носителя языка семантические связи слов.

Второе преимущество изучения ассоциативных реакций заключается в их обусловленности собственно языковыми синтагматическими связями слова. По ним можно судить о “правилах” совместной встречаемости слов в речи, о речевой синтагматике, причем закономерности распределения слов в свободном ассоциативном эксперименте и вероятность появления их в потоке речи чрезвычайно близки. Поскольку закономерности ассоциирования слов играют существенную роль в системе факторов, обусловливающих порождение конкретного речевого высказывания, то изучение ассоциаций является необходимой основой, на которой может развиваться и теория речевой деятельности, и теория владения языком.

Третье преимущество изучения ассоциативных реакций заключается в том, что эти материалы можно рассматривать как специфичный для данной культуры и языка ­“ассоциативный профиль” образов сознания. Они интегрируют умственные и чувственные знания, которыми обладает конкретный этнос.

Славянский ассоциативный словарь дает исследователю уникальную возможность проникнуть в мир образов сознания носителей четырех славянских культур и вы­явить их реальные сходства и различия. Этому способствует единый список слов-стимулов и подбор испытуемых: для всех пяти языков это были студенты в возрасте от 18 до 25 лет, не менее 500 человек (мужчины и женщины примерно в равном количестве), обучающиеся 11 наиболее распространенным университетским специальностям (математики, физики, химики, биологи, экономисты, философы и богословы, филологи, психологи, юристы, журналисты, педагоги); и проведение ассоциативного эксперимента в один и тот же временной период: 1998–1999 гг.

Ассоциативный эксперимент проводился методом письменного анкетирования на родном языке испытуемых. Предварительно исходный список слов-стимулов был переведен двуязычными экспертами на белорусский, болгарский, сербский и украинский языки. Анкеты генерировались методом случайных чисел таким образом, что не было двух анкет с одинаковым порядком слов-стимулов. Каждый испытуемый получал бланк анкеты и должен был отвечать на каждый стимул первым приходящим в голову словом. Кроме того, испытуемый должен был сообщить о себе следующие сведения: пол, возраст, родной язык, будущая специальность и поставить дату заполнения анкеты. Наличие этих данных позволяет исследовать особенности ассоциативных полей в зависимости от пола и профессии испытуемых. Время на работу с анкетой ограничивалось 10 минутами.

Эксперименты проводились со студентами — носителями белорусского, болгар­ского, русского и украинского языков: в Белорусском государственном университете (г. Минск), в Софийском государственном университете им. Климента Охридского, в вузах Москвы и Курска, в Нежинском педагогическом университете.

Славянский ассоциативный словарь состоит из двух частей — Прямого и Обратного ассоциативных словарей (структура словаря описана ниже). Входом в Прямом словаре являются  слова-стимулы. ­Обратный словарь представляет собой индекс к Прямому и входом в него служат  реакции.

Такая форма представления экспериментальных данных в Славянском ассоциативном словаре (Прямой и Обратный словари) позволяет изучать не только сходства и различия в содержании образов сознания четырех славянских народов, но и вы­явить сходства и различия в системности их образов мира.

Однаиз функций культуры заключается в том, что культура дает особое имя всем предметам и явлениям своего “культурного космоса”, и это имя живое, ибо оно ­вырастает из действия и несет в себе его скрытую энергию (потенциальную модель культурного действия). Именно так этнос адаптируется к реальному миру. Можно ­сказать, что таким способом задается та система координат, в которой будет действовать в мире представитель данной этнической культуры, формируется образ мира, ­который является “основополагающей компонентой культуры этноса” [ Лурье 1997]. Однако в поле сознания каждого носителя данной культуры попадают лишь отдельные фрагменты цельного образа мира, осознается скорее ее наличие и целостность. В процессе развития этноса образ мира может меняться, но неизменными остаются принадлежащие коллективному бессознательному структурообразующие элементы ­этнического бессознательного — этнические константы, сквозь призму которых ­человек и смотрит на мир. В процессе социализации происходит “присвоение” этой системы этнических констант, что и обусловливает этничность сознания человека.

Образ мира как основополагающая компонента культуры и является объектом нашего исследования, а его предметом становится сознание носителей той или иной этнической культуры, которое в силу своей недоступности прямому изучению может изучаться только через различные формы своего овнешнения. Одной из таких форм является  языковое сознание — опосредованный языком образ мира той или иной культуры, т.е. “совокупность перцептивных, концептуальных и процедурных знаний носителя культуры об объектах реального мира” [Тарасов 1996: 7]. Образ ­сознания, ассоциированный со словом, — это одна из многих попыток описать знания, используемые коммуникантами при производстве и восприятии речевых сообщений. А имя (слово, тело знака) — это та культурная рамка, которая накладывается на индивидуальный опыт каждого человека, прошедшего социализацию в определенной культуре. “Назвать” — значит приписать определенное значение, а приписать определенное значение, значит, понять, включить в свое сознание.

Одним из способов изучения системности образа мира по материалам массового ассоциативного эксперимента является выявление ядра языкового сознания, т.е. тех единиц семантической (ассоциативно-вербальной) сети, которые имеют наибольшее число связей с другими единицами данной ассоциативной сети, представленной в виде Обратного ассоциативного словаря. Вот как выглядит ядро языкового сознания русских, белорусов, болгар и украинцев по материалам Славянского ассоциативного словаря (мы ограничимся рассмотрением первых 30 слов этого ядра )*.

ЯДРО ЯЗЫКОВОГО СОЗНАНИЯ (первые 30 слов)

Опираясь на данные, приведенные в таблице, можно посмотреть, имеются ли совпадения в ядре языкового сознания испытуемых в четырех обследованных выборках. Так, совпадающими во всех четырех списках являются следующие слова: ЖИЗНЬ, ЧЕЛОВЕК, ЛЮБОВЬ, РАДОСТЬ, ДРУГ, СЧАСТЬЕ, ДОБРО, СМЕРТЬ, ДЕНЬГИ, БОЛЬШОЙ – всего 10 (33,3%) (Здесь и далее дается русский перевод). Если же мы возьмем только первые 10 слов ядра языкового сознания, то среди них совпадающими для всех четырех выборок будут шесть слов: ЖИЗНЬ, ЧЕЛОВЕК, ЛЮБОВЬ, РАДОСТЬ, ДРУГ, СЧАСТЬЕ, т.е. 60%. Для белорусов же, русских и украинцев совпадений еще больше: ЖИЗНЬ, Человек, дом, любовь, радость, хорошо, друг, счастье – всего 8 слов – 80%.

Попробуем проанализировать содержание ассоциативных полей слов, входящих в ядро сознания испытуемых всех четырех выборок. Начнем со слова ЧЕЛОВЕК.

Как мы видим, среди самых частотных реакций на слово-стимул ЧЕЛОВЕК во всех четырех ассоциативных полях присутствует соотнесение человека с животным, с (живым) существом, зверем (у болгар эта реакция также присутствует, но с частотой 5) и, прежде всего с обезьяной (у болгарских испытуемых реакция малпа (обезьяна) имеет частоту 11, а у украинских испытуемых эта реакция как бы “рассыпается” на три: мавна (мартышка) 3, макака 1 и обiзяна 1, но продолжает быть, как и во всех остальных группах испытуемых самым “упоминаемым” животным); ЧЕЛОВЕК – хороший, ­умный и это, прежде всего мужчина и личность (у русских испытуемых эта реакция имеет частоту 8), а также друг (у белорусских испытуемых эта реакция имеет частоту 8, а у украинских – 4). И отличительным признаком ЧЕЛОВЕКА является ум (разум).

Необходимо отметить, что в ассоциативном поле слова-стимула ЧЕЛОВЕК в первом томе “Русского ассоциативного словаря” (М., 1994; далее РАС), материалы для которого собирались в 1988–1991 гг., почти отсутствуют такие реакции, как личность и мужчина (из 542 испытуемых эти реакции дали только 4). За десять прошедших лет, можно отметить, произошли существенные изменения в сознании русских, ­которые и отразились в ответах наших испытуемых: реакция мужчина вошла в число первых десяти наиболее частотных реакций на стимул ЧЕЛОВЕК, а частота реакции личность удвоилась. По материалам РАС единичной является в ассоциативном поле слова-стимула ЧЕЛОВЕК у русских испытуемых и реакция женщина. Посмотрим, как обстоит дело в материалах наших экспериментов. Так, у испытуемых-белорусов на слово-стимул ЧЕЛОВЕК реакция мужчина появляется 27 раз, а реакция жанчина только 3 раза; у испытуемых-болгар реакция мъж встречается 19 раз, а реакция жена —5; у испытуемых-русских реакция мужчина имеет частоту 12, а реакция женщина вообще отсутствует; у испытуемых-украинцев реакция чоловiк появилась 5 раз, а ­реакция жiнка — 1 раз. Как мы видим у испытуемых всех четырех выборок человек  интуитивно ассоциируется скорее с мужчиной, чем как женщиной, и особенно ярко это проявляется у белорусов.

Мы видим, что и реакция я на слово-стимул ЧЕЛОВЕК только у белорусов вошла в число десяти наиболее частых (у болгар ее частота равна 5, у русских — 3, у украинцев она вообще отсутствует).

Всем четырем группам испытуемых ЧЕЛОВЕК представляется скорее хорошим, чем плохим, и скореедругом, чем врагом:

          белорусы   — добры 34 / дрэнны 1       — сябар 8 / вораг 1;

          болгары     — добър 21 / лош (плохой) 4        — приятел 11/ враг 3;

          русские      — хороший 21 / плохой 2    — друг 18 / враг 4;

          украинцы — добра 26 / погана 2         — друг 5 /ворог 3.

Такая смещенность оценки в сторону положительного признака наблюдается и по другим “парным” оценкам типа: умный – глупый, добрый – злой, большой – маленький. Таким образом, выявленный нами на материалах РАС [Уфимцева 1998] сдвиг оценок в ядре языкового сознания русских в сторону признака положительного оказывается свойственным всем обследованным нами выборкам испытуемых – ­носителей четырех славянских культур. Более того, отмеченное [Стернин 1996; Уфимцева 1996] как неотъемлемое свойство русского менталитета стремление все оценить, всему приписать определенное качество оказывается присущим опять же всем четырем обследованным выборкам испытуемых. Так, например, среди реакций на стимул ЧЕЛОВЕК оценка (приписывание признака) занимает от числа всех реакций: у белорусов – 22,4%, у болгар – 24,2%, у русских – 29,5%, у украинцев – 37,4% и является ведущей стратегией ассоциирования на этот стимул для всех четырех групп испытуемых.

Отмеченная нами [Уфимцева 1996] свойственная русским своеобразная планетарность мышления, выразившаяся в том, что человек соотносится с такими понятиями, как земля, космос, вселенная, оказалась устойчивой характеристикой ассоциативного поведения русских испытуемых и через 10 лет: по-прежнему с ЧЕЛОВЕКОМ ассоциируется вселенная, земля, цивилизация, мир. Однако эта особенность свойственна и всем остальным группам наших испытуемых. Так, белорусы ассоциируют ЧЕЛОВЕКА с землей, миром, планетой, обществом; болгары – с землей, эволюцией, космосом, обществом, человечеством, вселенной; украинцы – с вселенной, землей, космосом, обществом. И все группы испытуемых устойчиво связывают человека с жизнью.

Наряду с отмечаемым в ассоциативном поле стимула ЧЕЛОВЕК у всех четырех групп испытуемых представлением о человеке как о социальном животном, у них присутствует и представление о человеке как о творении Божием: у белорусов об этом свидетельствуют такие реакции, как душа 2, Бог 2, Божае стварэнне 1; у болгар – душа 7, Бог 3, създание 2, Адам 1, творение 1, тленность1; у русских – Бог 3, душа 1, тайна 1, творение 1, а у украинцев – Бог 1, Iсус Христос 1, Адам 1, дитя Боже 1, створiння 3, творiння Бога 1. Необходимо отметить, что среди реакций на стимул ЧЕЛОВЕК в “Русском ассоциативном словаре”  у русских испытуемых встречается один раз только слово Бог.

Как мы видим, даже такой беглый анализ позволяет увидеть существенное сходство в образе мира четырех групп наших испытуемых, что, тем не менее, совсем не предполагает их полного совпадения. Скорее, можно предположить некоторое совпадение системности образа мира, особенно для белорусов, русских и украинцев, что естественно вытекает из общности происхождения, истории и вероисповедания. Следовательно, Славянский ассоциативный словарь является реальным инструментом исследования образов мира четырех славянских народов, причем не только их содержания, но и их системности.

Литература

Ю.Н. Караулов, Ю.А. Сорокин, Е.Ф. Тарасов, Н.В. Уфимцева, Г.А. Черкасова. Русский ­ассоциативный словарь. Т. 1–6, М., 1994–1998.

С.В. Лурье. Историческая этнология. М., 1997.

И.А. Стернин.< Коммуникативное поведение в структуре национальной культуры // Этно­культурная специфика языкового сознания. М., 1996, с. 97–112.

Е.Ф. Тарасов.  Межкультурное общение — новая онтология анализа языкового сознания // Этнокультурная специфика языкового сознания. М., 1996, с. 7–22.

Н.В. Уфимцева. Русские: опыт еще одного самопознания // Этнокультурная специфика языкового сознания. М., 1996, с. 139–162.

Н.В. Уфимцева. Этнический характер, образ себя и языковое сознание русских // Языковое сознание: формирование и функционирование. М., 1998, с. 135–170.

Н.В. Уфимцева

Благодарности

В своей работе мы опирались на бескорыстную помощь наших коллег в Белоруссии, Болгарии, Украине. Эксперименты проводились в Белоруссии со студентами Белорусского государственного университета (г. Минск) И.И. Савицкой, материалы введены в компьютер и считаны Н.В. Роговой;  в Болгарии – со студентами Софийского государственного университета им. Климента Охридского (г. София) П. Илиевой-Балтовой, А. Ефтимовой, А. Липовской, К. Петровой, Н. Деренжи, в Украине – со студентами Нежинского педагогического университета (г. Нежин) Т.И. Крыгой, которым авторы выражают свою искреннюю признательность и благодарность.

В 1998–2000 годах авторы получили финансовую поддержку Российского гуманитарного научного фонда (грант № 98-06-08139а) на проведение исследовательской работы по теме “Сопоставительное исследование национального языкового сознания славян”, благодаря которой и был собран материал для Славянского ассоциативного словаря.

По гранту Президента РФ на поддержку ведущей научной школы чл.-корр. РАН Ю.Н. Караулова «Русская языковая личность» (№ НШ-1974.2003.6) Андреем Филипповичем разработана ком­пьютерная программа, позволившая выполнять сортировки по алфавитам славянских языков.

Мы благодарим названные организации и лиц за внимание и поддержку.

Особая наша благодарность ректору Московского государственного лингвистического университета — Ирине Ивановне Халеевой, которая поддержала идею Славянского ассоциативного словаря и финансировала настоящее издание.